Даже собственное детище Говарда, Лечворт, город-сад, продемонстрировал грубое превосходство финансов над идеалистическими истоками — высокая стоимость инфраструктуры привела к тому, что дома были раскуплены только представителями среднего класса.
Подобные строительные проекты, реализованные в США под Бостоном, Питтсбургом, Вашингтоном, Кливлендом и по всей стране вплоть до Лос-Анджелеса, заселялись группами, которые отличались одинаковым составом и уровнем дохода.
Многие пригороды имели собственный профиль — тип рабочего, средний оклад, место работы, пути сообщения, класс, расу. Существовали пригороды для служащих, пригороды для профессионалов, пригороды для богачей. Основной чертой новых районов застройки стала однородность.
Помимо прочего, у Говарда и его основных проектировщиков Раймонда Унвина и Барри Паркера было желание не только создать условия для смешанной общины, но и объединить жилые помещения с помещениями для торговли и легкой промышленности.
Но это редко становилось реальностью. Стандартный пригород XIX века чаще всего планировался — в Британии это происходило по воле землевладельца. Он определял, будет ли это исключительно жилой район или индустриальный и коммерческий.
На деле все связанное с работой, включая магазины, твердо удерживали за границами пригорода. В договоры об аренде вносили специальные пункты, запрещавшие заниматься профессиональной деятельностью на дому.
Уильям Моррис, приведенный в отчаяние монотонными рядами вилл, писал: «Виллы и ничего, кроме вилл, с единственной аптекой и сухая (безалкогольная) закусочная». Так понимание разделения сфер нашло свое физическое воплощение: ничто общественное не должно вторгаться в личное пространство.
Все же дом, как сфера частной жизни, в реальности оставался и местом для работы. Потому пригородные сообщества, на первый взгляд изолированные и направленные на внутреннюю жизнь, являющиеся моделью автономного существования, были построены на перекрестках связей с большим миром.
Пригород старались представить как независимое сообщество, место неприкосновенности частной жизни и добровольной изоляции его обитателей от внешнего мира.
Подобные строительные проекты, реализованные в США под Бостоном, Питтсбургом, Вашингтоном, Кливлендом и по всей стране вплоть до Лос-Анджелеса, заселялись группами, которые отличались одинаковым составом и уровнем дохода.
Многие пригороды имели собственный профиль — тип рабочего, средний оклад, место работы, пути сообщения, класс, расу. Существовали пригороды для служащих, пригороды для профессионалов, пригороды для богачей. Основной чертой новых районов застройки стала однородность.
Помимо прочего, у Говарда и его основных проектировщиков Раймонда Унвина и Барри Паркера было желание не только создать условия для смешанной общины, но и объединить жилые помещения с помещениями для торговли и легкой промышленности.
Но это редко становилось реальностью. Стандартный пригород XIX века чаще всего планировался — в Британии это происходило по воле землевладельца. Он определял, будет ли это исключительно жилой район или индустриальный и коммерческий.
На деле все связанное с работой, включая магазины, твердо удерживали за границами пригорода. В договоры об аренде вносили специальные пункты, запрещавшие заниматься профессиональной деятельностью на дому.
Уильям Моррис, приведенный в отчаяние монотонными рядами вилл, писал: «Виллы и ничего, кроме вилл, с единственной аптекой и сухая (безалкогольная) закусочная». Так понимание разделения сфер нашло свое физическое воплощение: ничто общественное не должно вторгаться в личное пространство.
Все же дом, как сфера частной жизни, в реальности оставался и местом для работы. Потому пригородные сообщества, на первый взгляд изолированные и направленные на внутреннюю жизнь, являющиеся моделью автономного существования, были построены на перекрестках связей с большим миром.
Пригород старались представить как независимое сообщество, место неприкосновенности частной жизни и добровольной изоляции его обитателей от внешнего мира.
